Когда я стал достаточно кошмарным, Брюс потащил меня в Колизей «пощупать натуру». Я стоял рядом с Брюсом в туннеле, ведущем на арену, и испытывал странные чувства, в голове проносились отрывки из фильма «Спартак» с Керком Дугласом и т.п. Меня поразила мысль, что не так давно — в масштабах человеческой истории, конечно, — из этого туннеля на арену выходили гладиаторы и вступали в смертельную схватку, а вокруг шумела толпа. Съемки этого эпизода, который должен был стать центральным, заняли три дня. Работать с Брюсом настоящее удовольствие. Несмотря на то, что он был новичком в кинорежиссуре, Брюс точно знал, чего хочет, как должна перемещаться камера, какой ракурс следует выбрать оператору.
В картине я играл злодея, но, к счастью, Брюс не превратил меня в законченного негодяя: когда его герой убил моего героя, Брюс набросил на поверженного кимоно и пояс и склонился в ритуальном поклоне, выражая почтение и уважение к погибшему противнику .Съемки «Возвращение дракона» обошлись всего в 240 тысяч долларов, а его прокат принес доход более 80 миллионов долларов, и наш бой действительно стал классикой кинематографического боевого искусства, как и предсказывал Ли.
После съемок в Риме Брюс, Боб Уолл и я отправились в Гонконг доснимать оставшиеся эпизоды. Там Брюс организовал наше участие в популярной телепрограмме. Нам задавали вопросы о фильме, потом попросили что-нибудь продемонстрировать из боевых искусств. Я попросил Боба встать на стул и в прыжке выбил ногой у него изо рта сигарету. Потом мы провели с ним небольшой спарринг, в котором постарались продемонстрировать нашу манеру боя.
На следующий день в местной газете появилось объявление, в котором неизвестный вызвал меня на поединок. Сообщение обнаружил Брюс — я-то не знал китайского. «Не обращай внимания, — смеялся он, — меня постоянно донимают подобными вызовами. Не думай, что кто-то и в самом деле хочет сразиться с тобой, этому парню просто нужна реклама». Но Боб ужасно расстроился. «В фильме у меня такая крохотная роль, что я сам не могу отыскать себя на экране — может быть, я могу принять этот вызов? — жалобно попросил он Брюса. «Как хочешь», — засмеялся Брюс и организовал встречу с гонконгскими любителями. Боб поднялся на сцену и грозно произнес: «Мой сэнсэй Чак Норрис получил от одного из вас вызов на поединок. Конечно же, Чак гораздо более опытный и умелый боец, чем я, поэтому вначале тому, кто бросил вызов, придется сразиться со мной, чтобы я оценил его мастерство, а также достоин ли он выйти на татами с самим Чаком Норрисом. Наш поединок будет транслироваться на весь Гонконг, а состоится он прямо сейчас, но, предупреждаю, кто бы ни был тот, кто послал вызов, я намерен убить его здесь, — Боб грохнул пяткой об пол, — на этом самом месте».
Конечно же, никто на сцену не поднялся, и больше в Гонконге меня ни разу не вызывали на бой....
Брюс вновь появился в Лос-Анджелесе в середине июля 1973 года. «Я всего лишь на один день, — сказал он по телефону, — может быть, позавтракаем вместе?». Я был очень рад снова слышать его голос и, признаться, испытывал жуткое любопытство: что же привело его в Америку?
Мы встретились в китайском квартале, в любимом ресторанчике Брюса. За традиционным дим-сум Брюс рассказал, что во время очередных съемок в Гонконге он несколько раз почему-то терял сознание. Тамошние врачи не смогли дать ему удовлетворительного объяснения, поэтому он решил показаться солидному врачу и пройти полное обследование. А этим утром он узнал результаты проверки.
«Можешь меня поздравить, — заявил он гордо, — врач сказал, что у меня организм восемнадцатилетнего».