"Мне уже можно говорить?"
"Сейчас, да". Гамбургеры в этом кафе были до половины завернуты в тонкую пергаментную бумагу, и когда начинаешь их разворачивать, из нее сыпятся зерна кунжута, зачем их только положили? Но гамбургеры были хороши. Он, некоторое время молча ел, и я принялся жевать, думая о том, что он скажет.
"Понимаешь, Ричард, мы - магниты. Нет, не так. Мы - железо, а вокруг нас обмотка из медной проволоки, и мы можем намагнититься, когда захотим. Пропуская наше внутреннее напряжение через провод, мы можем притянуть все, что захотим. Магниту все равно, как он работает. Он такой, какой есть, и по своей природе, он одни вещи притягивает, а другие нет".
Я съел ломтик жареной картошки и строго глянул на него. "Ты забыл сказать об одном, как мне это сделать?"
"Тебе не надо ничего делать. Космический Закон, помнишь? Все подобное взаимно притягивается. Просто будь самим собой, спокойным, светлым и мудрым. Все происходит автоматически. Когда мы выражаем в этом мире самих себя, ежеминутно спрашивая: действительно ли я хочу это сделать? и совершаем поступки, только если ответом будет искреннее "Да", - автоматически это отводит от нас тех, кто не может ничему от нас научиться и притягивает тех, кто может, а также тех, у кого есть чему поучиться нам".
"Но в это надо очень сильно верить, а пока все это случится, бывает так одиноко".
Он странно посмотрел на меня. "Вера тут ни при чем. Никакой веры не надо. Необходимо лишь воображение". Он расчистил стол, отодвинув тарелку с картошкой, соль, кетчуп, вилки, ножи, и мне стало любопытно, что же произойдет, что материализуется тут, прямо у меня на глазах.
"Если у тебя воображение с это кунжутное зернышко", - сказал он, для наглядности бросив в центр опустевшего стола настоящее зернышко, - "для тебя нет ничего невозможного".
Я посмотрел вначале на зернышко, а потом на него. "Вот хорошо, если бы вы, Мессии, собрались бы как-нибудь вместе и договорились о чем-нибудь одном. Я-то думал, что если весь мир ополчается против меня, надо уповать на веру".
"Нет.