Знай, что ты прекрасно можешь на ней играть, и пусть твое бессознательное "Я" завладеет пальцами и начнет играть".
Я что-то читал об этом - обучение под гипнозом, когда гипнотизер говорит людям, что они - певцы и живописны, и они поют и рисуют, как настоящие таланты. "Мне трудно, Дон, забыть то, что я не умею играть на гитаре".
"Тогда тебе будет трудно на ней играть. Потребуются годы учебы, прежде чем ты позволишь себе заиграть, прежде чем твое сознание скажет тебе, что ты достаточно намучался, и уже заслужил, наконец, право играть хорошо".
"А почему же я быстро научился летать на самолете? Считается, что это очень сложно, но я схватывал все на лету".
"А ты хотел летать?"
"Больше всего на свете. Ничего другого просто не существовало. Я смотрел из кабины вниз на облака, на дым, поднимающийся по утрам, из печных труб прямо в небо, и я видел... А-а, я тебя понял. Ты хочешь сказать: "К гитаре тебя так сильно не тянуло".
"К гитаре тебя так сильно не тянуло".
"Дон, у меня засосало под ложечкой, и это говорит о том, что именно так ты и выучился летать. Ты просто однажды сел в "Трэвэл Эйр" и полетел. Никогда не сидел в самолете до тех пор".
"Надо же, до чего ты догадлив".
"И ты не сдавал летных экзаменов? Подожди. Да у тебя и полетной книжки нет. Обычной полетной книжки, с разрешением".
Он странно посмотрел на меня, едва заметно улыбаясь, будто я поспорил, что у него нет книжки, а он знал, что она у него есть.
"Ты говоришь о бумажке? Такое разрешение?"
"Да, бумажка".
Он не полез в карман и не достал бумажник. Он просто раскрыл правую ладонь, и на ней лежала полетная книжка, как будто он носил ее, ожидая, когда же я про нее спрошу. Она была совершенно новой, даже не сложенной пополам, и я подумал, что еще десять секунд назад ее вообще не существовало.
Но я взял ее в руки и внимательно прочитал.