Если мне слава, слава, то вам честь честью...”
Государыня была в неописуемом восторге. В придворной церкви был отслужен молебен, при громаднейшем съезде, с пушечным салютом в 101 выстрел. Архиереи говорили поздравительные речи. Екатерина цитировала даже письмо Суворова к его дочери-институтке, в котором говорилось, между прочим, что рымникская победа совпала с днем поражения им Огинского. Не менее был доволен победой и император Иосиф, который в рескрипте Суворову прямо сказал:
“Совершенно признаю, что я победой обязан наипаче вашему скорому соединению с принцем Кобургским”.
Согласно представлению Потемкина Суворов получил: графский титул с прибавлением “Рымникский”, орден Георгия 1 степени, бриллиантовый эполет и богатейшую шпагу. Кроме того, государыня прибавила еще перстень. Австрийский император пожаловал Суворову графский титул священной Римской империи. Но больше всех был признателен Суворову принц Кобургский, открыто называвший его своим учителем и получивший именно благодаря Суворову звание фельдмаршала. Сам Суворов был также в восторге от наград. В письме к дочери своей, институтке, с которою он находился в особенно деятельной переписке в эту пору, он с понятной гордостью называет ее “графинею двух империй” и говорит о себе, что “чуть, право, от радости не умер”...
Возвратившись на прежнюю позицию, Суворов скрепя сердце вынужден был отделить часть своих войск Потемкину, который, окончательно успокоившись насчет армии великого визиря, истрепанной Суворовым, занялся подбиранием турецких крепостей. Наконец армия Потемкина обложила Бендеры, крепость большую, сильную, с многочисленным гарнизоном. Но командующий паша сдал ее Потемкину и сам остался у русских. Суворов, поздравляя Потемкина, очень ядовито заметил, что в течение всего истекавшего столетия ни одна турецкая важная крепость “не сдавалась русским так приятно”. Государыня наградила Потемкина великолепным золотым лавровым венком, написав ему при этом:
“Недаром я тебя любила и жаловала...