Это было не общее сражение, а беспрерывная цепь битв, образовавших в общем сплошное кольцо вокруг всего города. Каждая улица и переулок были местом боя; на площадях происходили настоящие сражения; дома приходилось отдельно штурмовать, как замки и маленькие крепости. Живое кольцо русских войск более и более сжимало неприятелей к центру города. Усилия были необычайные и жертвы громадны. Тем не менее к часу дня был занят весь город, а к 4 часам пополудни все уже было кончено. Пал и геройский начальник Измаила Айдос-Мехмет, сраженный 16 штыковыми ударами.
Здесь не просто крепость взята, а истреблена сильная, отборная неприятельская армия, прекрасно вооруженная и сидевшая в крепчайших каменных стенах, – истреблена меньшинством, хуже ее вооруженным, которому можно было добраться до армии только через отвесные каменные стены. Как же могло так случиться? Почему?! Вообще измаильский штурм представляет совершенно исключительное явление по необычайному, просто нечеловеческому упорству и ярости турок. И они были сломлены и пали только потому, что встретили в русских войсках самую высокую степень духовного возбуждения, поддерживавшего все время в них величайшее напряжение энергии и такую степень храбрости, которая доходила даже до полного заглушения чувства самосохранения.
Убитыми у турок оказалось 26 тысяч человек; в плен взято 9 тысяч человек, из которых на другой же день умерло 2 тысячи. Пушек досталось 265, знамен 364; пороху 3 тысячи бочек; боевых запасов, продовольствия и фуража – огромное количество; лошадей 10 тысяч голов. Со стороны русских убито 4 тысячи и ранено 6 тысяч. Войска получили громадную добычу, названную в донесении Потемкина Екатерине “чрезвычайною” и исчисленную более чем в миллион рублей. Суворов же, по обыкновению, ни до чего из добычи не коснулся, отказавшись от всего, что ему предлагали и приносили. Недаром солдаты с гордостью говаривали: “Наш Суворов в победах и во всем с нами в паю, только не в добыче”.
Сокрушение Измаила имело громадное политическое значение. Путь русским на Балканы был открыт. На турок напала невыразимая паника. Императрица смотрела на падение Измаила, как на “дело, едва где в истории находящееся”. Изумлению и восторгам русского общества не было границ, что выразилось в длинном ряде произведений русских поэтов, начиная с Державина, в честь Суворова. Суворов сделался предметом всеобщего внимания и уважения как человек, оказавший России величайшую услугу, как замечательный герой и русский богатырь. Но к величайшему удивлению за такую услугу он вовсе не получил никакой награды.