Если у вас возникли трудности с загрузкой некоторых страниц из-за перегруженности сервера, вы можете обратиться на зеркала сайта здесь и здесь

Из-за постоянного постороннего шума все фильмы в Гонконге снимаются без звука, а уже позже записывается звук, и «Конкорд — Секвойя — Брозерс» не были исключением. Для того чтобы предотвратить проникновение посторонних звуков в комнату звукозаписи, в ней отсутствовали вентиляторы. Обычно в комнате еще довольно сносно, так как работает аэрокондиционер, но в этот день, чтобы добиться совершенной тишины, был выключен и он. В комнате было жарко и душно, как в корабельном машинном отделении. Брюс, несмотря на постоянную заботу о своем физическом состоянии, несмотря на все свои витамины, протеиновые коктейли и соки, был сильно утомлен и весь в поту. Люди, находившиеся рядом с ним, помнят, что он выглядел необычайно переутомленным, но, будучи под впечатлением сцен, в которых он участвовал, и которые они теперь озвучивали, а также удушливой жары, они не придали большого значения этому и тому, что он вдруг вышел из комнаты.

Он вышел в небольшой холл, находящийся рядом с комнатой звукозаписи. Холл был пуст и прохладен. И здесь Брюс внезапно упал на пол. Он сказал мне позже, что в тот момент он не потерял сознание, так как помнит, что услышал шаги в соседней комнате, и стал ощупывать вокруг себя пол, притворившись, словно разыскивает на полу упавшие очки. Затем он встал и пошел в комнату звукозаписи. Он был уже у самой двери, когда снова рухнул и потерял сознание. Тут у него начались конвульсии, и стала обильно выделяться слюна. Один из сотрудников вбежал в контору к Раймонду Чоу и сообщил, что с Брюсом что-то случилось. Чоу попросил его позвонить и вызвать врача, а сам бросился в комнату звукозаписи, где увидел Брюса, дышавшего с огромным напряжением. Он хрипло дышал, и его сильно трясло. Доктор Чарльз Лэнгфорд, сотрудник баптистского госпиталя, сказал, что Брюса необходимо немедленно доставить в этот госпиталь. Встретив машину около входа в госпиталь, он нашел Брюса в бессознательном состоянии, совершенно не реагирующим ни на какие раздражители, кроме этого его трясло, как в лихорадке. Где-то в это время одна из сотрудниц студии позвонила мне домой и сказала: «Брюсу стало плохо, и его повезли в госпиталь». «Что случилось?» «О, я думаю, что это расстройство желудка», — был ответ. Я не почувствовала в ее словах никакой тревоги. Напротив, самое худшее, я думала, что могло произойти с ним, это аппендицит или грыжа, от которой он страдал несколько лет тому назад. Конечно, меньше всего я думала о том, что это был вопрос жизни и смерти. По приезду в госпиталь, как говорит др. Лэнгфорд, Брюс хрипло дышал, а затем хрипы прекратились. У него началась целая серия конвульсий. Были вызваны еще трое врачей, включая нейрохирурга — доктора Питера By. В это время у Брюса начали резко напрягаться мышцы, затем судороги кончились. Все тело его было в поту, а дыхание его было настолько ненормальным, что каждый его вдох был словно последним. Он буквально задыхался. Глаза его были приоткрыты, но ни на что не реагировали. Я спросила у доктора Лэнгфорда: «Что с Брюсом?» «Он очень плох», — ответил он. В это время доктор Лэнгфорд был готов уже делать Брюсу рассечение трахеи в том случае, если Брюс совсем перестанет дышать. Снова начались судорога, больше всего хлопот доставляли врачам руки Брюса, как сказал потом др. Лэнгфорд. «Они были настолько сильны, что их было очень трудно контролировать.»