Он показывал, как он отжимается только на больших пальцах рук, ломал ударом ноги восемь двухдюймовых досок, связанных вместе веревкой, и даже пробовал и конечно, с успехом показывать публике одно из самых сложных упражнений — разбивал 5 дюймовых досок, подвешенных па веревке перед ним. В целом, он ненавидел этот тип показательных упражнений, считая, что все это бутафория, ничего общего не имеющая с искусством самообороны.

Вообще очень просто можно запечь или высушить кирпичи и доски так, что они становятся настолько хрупкими, что почти каждый может сломать их (я сама в состоянии сделать это). Поэтому Брюс очень редко включал эти упражнения в свои выступления, но раз или два он делал это, чтобы показать, что он тоже может это сделать, если захочет. Но все эти трюки его ужасно раздражали, особенно когда он видел, как их преподносят другие мастера перед телевизионными камерами. «Какое отношение это может иметь к драке?»

Посредством Зеленого шершня он впервые почувствовал, что значит становиться идолом для публики и как это может порою пугать. Люди дрались друг с другом, чтобы получить его автограф или только из-за того, чтобы лишь дотронуться до него. «Иногда меня это все просто ужасало, — сказал он однажды репортеру журнала «Блэк Белт». — Как-то раз, на турнире в Медисон Сквер Гардане, я попытался войти в помещение через боковую дверь, меня сопровождали три мастера каратэ. Еще немного и меня бы раздавила толпа, лишь я чудом успел выскочить наружу через другую дверь». Во Фрес-по, штат Калифорния, Брюс попал в толпу орущих поклонников, на нем рвали одежду, хватали за руки и за ноги, пихали, душили в объятиях. Позже он сказал:

«У меня не было никаких сил, чтобы себя защитить». Шестьдесят процентов поклонников были молодые парни, но удивительно много оказалось и девушек. Его сверкающие чернью глаза, симпатичное лицо нарушили то бесстрастное, непроницаемое отношение белых людей к китайцам, которое существовало па протяжении десятилетий. Молодые американцы были ошарашены удивительным кунг-фу. В итого все это счастливым образом изменило наши финансовые дела. Через несколько месяцев ошеломительного успеха Брюса я обнаружила, что почти не могу вспомнить тот период 1966 г. (до выхода на экран в июне «Зеленого шершня»), когда мы практически во всем себе отказывали.

Теперь ему платили 400 долларов в неделю, и первый свой чек он получил исключительно вовремя, мы уже не могли оплачивать свою квартиру и другие расходы, но, тем не менее, у Брюса практически всегда было светлое и оптимистическое выражение лица.