По выходе из дворца они отправлялись в мечети, где собирался народ. Там они говорили ему о всех своих надеждах, успокаивали это многочисленное население с его недоверием и дурными намерениями. Они оказывали армии подлинные услуги.

Французская администрация не только не посягнула на владения мечетей и религиозных организаций, но и охраняла их с пристрастием, которое могло быть результатом только искренней склонности главнокомандующего к мусульманской религии. Основным принципом политики турок и мамлюков было отстранение шейхов от отправления правосудия и от дел управления — они боялись, как бы те не стали слишком могущественными. Для этих почтенных старцев явилось приятным сюрпризом, когда в их ведение было передано уголовное и гражданское судопроизводство, а также спорные административные вопросы. Это быстро подняло их авторитет в народе. Не прошло и месяца со времени вступления французской армии в Каир, как настроение шейхов изменилось. Они искренне привязались к султану Кебиру. Они были поражены тем, что победа неверных, которой они так боялись, обеспечила их торжество; это для них французы одержали победу у пирамид! Французы относились внимательно и деликатно ко всем их деревням и всей их личной собственности. Никогда еще эти люди, стоявшие одновременно во главе религиозных организаций, знати и судов, не пользовались большим уважением; никогда еще их покровительства не добивались так не только мусульмане, но даже и христиане — копты, греки, армяне, жившие в этой стране. Последние воспользовались приходом армии для того, чтобы сбросить иго обычаев, не страшась мусульман. Как только главнокомандующий узнал об этом, он их обуздал. Все вошло в свою колею. Древние обычаи были полностью восстановлены, что наполнило радостью сердца мусульман и внушило им полное доверие.

Со времени революции французская армия не исполняла обрядов какой-либо религии. Она вовсе не бывала в церквах в Италии и не стала чаще бывать в них в Египте. Это обстоятельство было замечено проницательным оком улемов, столь ревностно и тревожно относившихся ко всему, что имело отношение к их культу. Оно оказало на них самое благоприятное влияние. Если французы не были мусульманами, то, по крайней мере, было доказано, что они и не идолопоклонники; султан Кебир, несомненно, находился под покровительством пророка. Из тщеславия, свойственного всем людям, шейхи с удовольствием рассказывали о ласковом приеме, который он им оказывал, о почестях, которыми их осыпали, обо всем, что они говорили или воображали, что сказали. Их пристрастие к Наполеону было очевидным, и одним из догматов веры стало: «Французы никогда не победили бы правоверных, если бы их вождь не пользовался особым покровительством пророка.