Кто решался на это, те присоединялись к своей армии с тремя четвертями гарнизона.
Если законы и обычаи всех народов дают комендантам крепостей особое право сложить оружие, договариваясь о своей выгоде, и если те же законы и обычаи никогда не уполномочивали ни одного генерала заставить своих солдат сложить оружие в каком-нибудь другом случае, то можно заключить, что никакой государь, никакая республика, никакой военный закон не позволяют им этого. Государь и отечество повелевают низшему офицеру и солдатам повиноваться генералам и начальникам, сообразуясь в этом подчинении с пользой и честью службы. Оружие дается солдату с военной присягой, которая требует защищать это оружие до смерти. Генерал получил приказания и наставления использовать свои войска на защиту отечества: какое же он может иметь право приказать своим солдатам отдать оружие и принять цепи?
Практически не бывает ни одного сражения, в котором не были бы на время окружены несколько рот, а зачастую и несколько батальонов вольтижеров или гренадеров — в домах, на кладбище, в лесу. Но капитан или батальонный командир, который, удостоверившись, что он окружен, сдается на капитуляцию, будет изменником своему государю или чести. Почти не бывает сражения, где победа не зависела бы от поступка в подобных обстоятельствах. Но генерал-лейтенант в отношении к армии является тем же, что и батальонный командир в отношении к дивизии. Капитуляция окруженных неприятелем корпусов, во время ли сражения, или в ходе активного периода кампании, является договором, в котором все выгодные статьи в пользу лиц договаривающихся, и все тягостные — в обременение государя и других солдат армии. Уклониться от гибели с тем, чтобы сделать положение своих товарищей более опасным, — явная трусость. Солдат, который сказал бы начальнику: «Вот мое ружье; отпустите меня домой, в мою деревню», — был бы дезертиром в присутствии неприятеля, и законы осудили бы его на смерть. Но что же иное делает дивизионный генерал, батальонный командир, капитан, который говорит: «Отпустите меня домой, или возьмите меня к себе, а я отдам вам мое оружие»? Есть только один честный способ стать военнопленным: быть взятым отдельно от других, с оружием в руках, но не имея возможности его использовать. Так были взяты в плен Франциск I34, король Иоанн35 и множество храбрецов всех народов. Кто отдает оружие таким образом, для того нет условий, и не может быть их для чести; тут принимают только жизнь, потому что не в силах отнять ее у неприятеля, а он дает ее вам под условием взаимности: этого требует народное право.
Неоспорима опасность уполномочивать офицеров и генералов отдавать оружие в силу какой- нибудь частной капитуляции, и в каком-нибудь ином положении, кроме того, когда они составляют гарнизон крепости.