Новый император, Павел I (сын Екатерины II и Петра III), в широких кругах был мало известен. Знали, что у него всегда были неприязненные отношения с матерью, что достаточно было заслужить его благосклонность, чтобы впасть в немилость у Катерины; что уже в детские годы он был занят «маханием» за фрейлинами; что он был раздражителен, гневен, презирал всех окружающих, по каковой причине его воспитатель Порошин предсказал, что «при самых наилучших намерениях он возбудит ненависть к себе», а его любимец Растопчин заявил. «Великий князь делает невероятные вещи; он сам готовит себе погибель и становится все более ненавистным». Известно было, что он, подобно отцу, пристрастен ко всему прусскому. Наконец, рассказывали об его парадомании и наклонности к поддержанию дисциплины посредством жестоких наказаний.
На первых порах заждавшийся власти Павел проявил себя рядом поступков, направленных к снижению популярности в стране. Освобождены были заключенные по делам тайной экспедиции, среди них томившийся в Шлиссельбурге Новиков; из Сибири вернули Радищева; многие пленные поляки, в том числе Косцюшко, получили свободу; была прекращена война с Персией; отменен рекрутский набор и объявлено иностранным дворам о мирных намерениях России.
Однако прошло несколько месяцев, и царь стал заводить порядки, которых не ведали и при Петре III. Опасаясь проникновения из Франции «якобинской заразы», Павел прибег к самым необычайным мерам. Весь уклад жизни подвергся строгой регламентации; запрещены были круглые шляпы, фраки и жилеты; надлежало надевать немецкое платье со стоячим воротником установленной ширины; женщинам воспрещалось носить синие женские сюртуки; регламентированы были упряжь, экипаж, прическа, форма приветствия государю. Даже отдельные слова подвергались гонению: вместо «стража» следовало говорить «караул», вместо «граждане» – «жители», вместо «отечество» – «государство»; слово «общество» было вовсе запрещено. Воспрещен был ввоз из-за границы книг и музыкальных произведений. Вся переписка тщательно перлюстрировалась. За неосторожные речи о государе пытали. По самым ничтожным поводам людей хватали, сажали в тюрьмы, ссылали в Сибирь, били кнутом. По всей России скакали фельдъегери, развозившие неожиданные и непонятные повеления императора: ссылки, наказания, перемещения, награды. По свидетельству современника, «генералы возрастали так же быстро, как спаржа растет в огороде», но так же быстро они увядали. В царствование Павла I было уволено 333 генерала и 2 261 офицер. «Награда утратила свою прелесть, – писал Карамзин, – наказание – сопряженный с ним стыд».