В 1785 году Суворов владел вотчинами с 2626 крепостными.
В дальнейшем Суворову было еще пожаловано обширное Кобрино.
Разумеется, все это было ничтожно в сравнении с поместьями родовитой знати, но тем не менее это было уже немалое хозяйство.
Суворов не походил на тех помещиков, которые, передоверяя бразды правления управителям, интересовались только получением оброка, вовсе не касаясь внутренней жизни в поместьях. Напротив, он входил в малейшие подробности этой жизни. В связи с этим он требовал, чтобы ему систематически присылали информацию обо всем, что происходит в его вотчинах.
В 1785 году, посетив свои новгородские вотчины, он писал туда старостам, что, вопреки его приказу присылать ежемесячные доклады, уже в течение четырех месяцев он ничего не получает. «Вы же сами правду любите, а этому приказу господскому ослушны, – увещевал он старост и дальше переходил на суровый тон: – Вы вышли из строгой команды и впали теперь в слабую. Мне недолго опять и строгую еще команду завесть».
Зная, как злоупотребляют своей властью управители, Суворов не признавал натурального оброка, при взимании которого управитель имел широкую возможность обманывать и притеснять крестьян, а перевел весь оброк в денежную форму. Оброк был необременителен: крестьяне платили 3–4 рубля в год (с души) и пользовались за это всеми угодьями, реками и покосами.[40]
Из числа поместий Суворова наиболее часто упоминается в литературе село Кончанское, потому что здесь полководец провел два года в ссылке и здесь же, как полагали, протекло его детство.
Выше было уже указано, что это последнее предположение неверно. В письме своему управителю Матвеичу от 30 июля 1784 года Суворов замечает: «В Новгородских моих деревнях я никогда не бывал».
В Кончанское Суворов прибыл впервые в декабре 1784 года. Посланное отсюда им письмо родственнику его, Ивану Петровичу Суворову, ясно отражает впечатления человека, для которого все здесь внове.