Оборванные французские солдаты несли на штыках своих новые идеи, всемирные лозунги свободы, равенства и братства. Воодушевленные этими идеями, взрывавшими закостенелые устои феодальных государств, французы сражались с невиданным энтузиазмом.
Правда, к концу XVIII века, во времена Директории и Бонапарта революционные войны Франции стали превращаться в войны захватнические. Впоследствии, когда Бонапарт сделался императором, процесс превращения оборонительных войн французской республики в захватнические достиг полного завершения.
«…войны великой французской революции начались как национальные и были таковыми. Эти войны были революционны: защита великой революции против коалиции контрреволюционных монархий. А когда Наполеон создал французскую империю с порабощением целого ряда давно сложившихся, крупных, жизнеспособных, национальных государств Европы, тогда из национальных французских войн получились империалистские, породившие в свою очередь национально– освободительные войны против империализма Наполеона».[109]
Но в 1799 году французская армия была очень сильна – и в идейном и в организационном отношении. Во главе французских войск стояли талантливые военачальники, выдвинувшиеся благодаря своим дарованиям, а не вследствие знатности рода. Революция же создала новую военную систему; армии были легки и подвижны, они не везли с собой громоздких, обозов, а питались за счет местных средств. В условиях непрерывных боев, когда не было времени обучать солдат сложному маневрированию, стали часто применять энергичный удар холодным оружием; вместо линейного строя применялся строй глубоких колонн и цепей. Старая тактика, осмотрительная, робко выжидающая, сменилась бешеным натиском; французы с бестрепетной храбростью, часто истомленные и голодные, предпринимали атаки, стремясь прорвать фронт либо обойти расположение неприятеля. «Ничего не сделано, пока остается хоть что-нибудь сделать», было девизом французских командующих, и к этому присоединялся другой девиз: «Делать каждое усилие так, как будто бы оно было последним». И старые армии были способны на подобное напряжение, но только изредка и ненадолго: французы возвели исключение в правило, и в результате старые армии терпели одно поражение за другим.
Только одна система обладала такой же силой: то была суворовская система. В тактическом отношении Суворов уже давно комбинировал линейный строй с колоннами; что еще важнее – он противопоставил французам такую же энергию, бесстрашие, подвижность и способность к лишениям.