(«Задние российские войска еще к нам не поспели, – сообщал Суворов, – но еще и тут мешает провиант по томным здешним обычаям».)
Суворов принял решение воспрепятствовать соединению Макдональда с Моро, обрушившись на первого из них, как на наиболее опасного. Во исполнение этого плана войска двинулись к реке По, в направлении на Пьяченцу.
Во время марша к По обнаружилось обстоятельство, многократно сказывавшееся потом в этой кампании, – слабость разведки. Несмотря на преимущество в коннице, союзники не умели наладить правильной рекогносцировки, что отчасти объяснялось незнакомством казаков со страной и ненадежной позицией населения. Изо дня в день приходили самые разноречивые слухи о передвижениях французов. Сообщили, что они оставили важную крепость Тортону; фельдмаршал двинул туда войска, но в Тортоне оказались французы. Затем выяснилось, что Макдональд вообще не выступал из Средней Италии, а Моро между тем искусным маршем занял сильную позицию на линии Валенца – Алессандрия, грозя тылу союзников в случае их движения против Макдональда; Суворов изменил план и повернул на Моро. Ему донесли, что Валенца очищена; он послал туда Розенберга, но известие оказалось ложным.
Окружавшие Суворова трудности усугубились еще тем, что некоторые русские генералы стали проявлять непослушание; между тем французы были не такие противники, с которыми можно было безнаказанно позволить себе опрометчивые действия. Узнав, что Валенца занята французами, Суворов приказал Розенбергу срочно отступать. «Жребий Валенции предоставим будущему времени… наивозможнейше спешить денно и нощно». Но в отряде Розенберга находился только что прибывший молодой великий князь Константин Павлович. Он упрекнул Розенберга в трусости; тот не стерпел, устремился к Валенце, занял деревню Бассияньо, но тут был встречен превосходящими силами французов и отступил в беспорядке, потеряв 1 250 человек и 2 орудия.
Поведение Розенберга было преступной ошибкой. Суворов рвал и метал. Он двинул почти все свои войска на помощь Розенбергу, одновременно еще раз предписал тому как можно скорее отступить; на этом приказе он собственноручно сделал пометку: «не теряя ни минуты, немедленно сие исполнить, или под военный суд».
Павел I прислал великого князя Константина и вскоре вслед за тем Аркадия Суворова, чтобы «учились побеждать врагов». С великим князем приехал Дерфельден, имевший поручение заменить Суворова в случае его смерти и ставший правой рукой главнокомандующего. В записках генерал-адъютанта Комаровского, проживавшего тогда в Вене, содержится следующее любопытное воспоминание: «Лишь только граф Суворов приехал к армии, как начались победы; всякий день бюллетень объявлял о каком-нибудь выигрышном сражении, так что граф Дерфельден сказал мне: „Надобно просить великого князя ехать поскорее к армии, а то мы ничего не застанем; я знаю графа Суворова, теперь уже он не остановится“.