Один момент она делала вид, будто хочет сама ехать на Волгу, чтобы лично руководить борьбой против народных масс, объединившихся вокруг Пугачева. Канцлер Никита Панин отговорил ее и убедил послать его брата Петра Панина, который из-за размолвок с Румянцевым и Орловым жил в своей деревне, втайне мечтая, что его снова призовут. Он с радостью встретил новое назначение, но потребовал себе помощника, указав в качестве такового на Суворова.
Этот выбор определялся боевой репутацией, которую успел уже приобрести Суворов, а отчасти тем, что именно на него указывал бывший главнокомандующий действовавшими против Пугачева силами Бибиков. Еще в марте Бибиков настаивал на откомандировании к нему Суворова, но Румянцев возражал, аргументируя тем, что это создало бы в народе и за границей впечатление опасности пугачевского движения (которое правительство упорно пыталось представить в виде малосерьезной смуты). Доводы Румянцева показались уважительными. Но когда со смертью Бибикова новый командую– щий возобновил просьбы о посылке Суворова, положение было несколько иным: война кончилась, Суворов был не у дел, главное же – императрица была до того напугана разраставшимся восстанием, что готова была послать туда всех генералов, лишь бы покончить, наконец, с Пугачевым. В августе 1774 года Екатерина писала Панину: «Что же касается до генерал-поручика Суворова, то непременно моя воля есть, чтоб до утушения бунта под вашим начальством свое пребывание имел».
В тот день, когда прибыло известие о переходе Пугачева на правый берег Волги и о движении его на Москву, к Суворову поскакал курьер с эстафетой. Получив приказ, Суворов тотчас выехал в Москву, повидался там с женою и отцом и немедленно, без багажа, поскакал к Панину.
В распоряжение Панина были переданы значительные по тому времени силы – около 20 тысяч человек, в том числе Казанский и Пензенский дворянские корпуса.[37] Помимо перечисленных сил, в районе восстания – у Оренбурга, Пензы, Казани – были сформированы многочисленные вооруженные отряды.
В то время как правительство мобилизовало целую армию, ресурсы Пугачева начали таять. Из состава его армии вышли башкиры, не пожелавшие идти в Поволжье. Лишился он также уральских рабочих, поставлявших ему кадры преданных бойцов и пушки, пока он сражался в Приуралье. Вновь присоединившиеся к нему калмыки не представляли собою серьезной военной силы. Вдобавок армия Пугачева была плохо вооружена.
В конце августа правительственные войска под начальством Михельсона нанесли повстанцам страшное поражение у Сальникова завода.