Стратегия сокрушения требовала максимальной маневренности войск. Правда, уже в XVIII столетии кое-где в Европе делались робкие попытки перейти к рассыпному строю. Но дальше боязливых экспериментов дело не шло. Больше других сделал в этом отношении Румянцев, с успехом применявший рассыпной строй в Семилетней войне. Но все-таки он основывал боевой порядок на каре. И только Суворов, не пренебрегая, когда было нужно, ни рассыпным строем, ни каре, ни линией, решительно стал строить войска в колонны, эшелонируя[144] их в глубину, выделяя часть сил в резерв.[145]
Далее, совсем по-иному предстал вопрос о роли в бою солдат и офицеров и сообразно с этим о задачах воспитания войск.
Фридрих II говорил, что избегает рукопашного боя, так как «там решает дело рядовой», а как раз на рядового он не мог положиться. Совершая марш через лес, поле с высокой рожью или другую местность, где можно легко укрыться, Фридрих всегда заранее оцеплял такие районы пикетами жандармерии, но тем не менее дезертирство из прусской армии было необычайно велико. Невысоки были боевые качества и прусских офицеров, высшая добродетель которых заключалась в том, чтобы, не рассуждая, с. тупой исполнительностью повиноваться приказам.
В суворовских войсках, где основой всего была не мертвящая палочная муштра, а разумная дисциплина («душа наша, мать родная, святая дисциплина», говорили суворовские солдаты), дело обстояло иначе. Здесь можно было положиться на каждого солдата, на каждого офицера, и потому можно было всячески использовать их индивидуальные боевые качества, – иными словами, всемерно развивать их инициативу Поэтому Суворов объявил беспощадную борьбу «немогузиай– ству», культивировал сообразительность и самостоятельность у всех своих подчиненных, начиная с рядового и кончая генералом. На поле боя он требовал от всех воинских чинов уменья разобраться в обстановке и действовать сообразно с ней, ставя на первый план не столько успех своей части, сколько осуществление общего замысла боя. При этом он указывал на разумное применение частной инициативы на поле боя в целях лучшего выполнения отданного приказа.