Он прибыл туда в тот же вечер и нашел спокойствие восстановленным. Гарнизон цитадели, сделавший вылазку, чтобы способствовать восстанию, был отброшен за валы. Отдельные группы были рассеяны. Главнокрмандующий продолжал свой путь на Павию, направив впереди себя архиепископа и во все стороны — агентов с прокламациями, которые должны были просветить крестьян. Архиепископ был старец 80 лет, из дома Висконти, человек почтенный и по возрасту, и по характеру, но не имевший ни ума, ни репутации. Его миссия не имела никакого успеха; он никого не убедил.

Мятежники Павии, намереваясь соединиться с гарнизоном миланской цитадели, выслали авангард в 800 человек в Бинаско. Ланн его атаковал. Бинаско был взят, разграблен, сожжен. Надеялись, что пожар, который можно было видеть со стен Павии, устрашит этот город. Вышло не так. В город бросились 8000–10000 крестьян и сделались там хозяевами. Они были под предводительством фанатиков и австрийских агентов, которых мало заботило, чему может подвергнуться страна. На случай неудачи они имели средства бежать в Швейцарию.

Вечером в Милане было обнародовано воззвание, ночью расклеенное и на воротах Павии:

«Сбитые с толку толпы, не имея действительных средств для сопротивления, в нескольких общинах дошли до крайностей, не признавая республики и доблестной армии, победившей королей. Это непонятное безумие вызывает сострадание: вводят в заблуждение бедный народ, на его погибель. Главнокомандующий, верный принципам, принятым его нацией, — не вести войну с народами, желает оставить открытой дверь для раскаяния. Но те, кто через 24 часа не сложит оружия, будут считаться бунтовщиками. Их селения будут сожжены. Пусть грозный пример Бинаско откроет им глаза! Его участь станет участью всех общин, упорствующих в мятеже».

26 мая небольшая колонна покинула Бинаско и прибыла в Павию в 4 часа пополудни. Ворота были закрыты. Оказалось, что французский гарнизон капитулировал, и прошло уже несколько часов, как мятежники овладели цитаделью. Этот успех сильно их ободрил. Казалось трудным с 1500 человек и шестью пушками овладеть восставшим городом с 30 000 населения. Этот город был обнесен стеной и старой бастионной оградой, находившейся, правда, в очень плохом состоянии, но предохранявшей его от захвата врасплох. Набат раздавался во всех окрестных селениях. Малейший шаг назад увеличил бы беду и вынудил бы призвать армию, находившуюся уже на Олио. При таких обстоятельствах благоразумие предписывало смелость. Наполеон ускорил штурм. Стрельба шести пушек не смогла разрушить ворота, хотя велась долго. Тем не менее картечь и бомбы согнали крестьян, стоявших на стене, и позволили гренадерам сбить ворота с помощью топоров.