Одна — программа македонской знати, защищающая права и «свободу» македонян, защищающая старую «патриархальную» монархию Филиппа. Другая—программа Александра, создающего' государство восточного типа, с неограниченной властью царя и с новым племенным и культурным содержанием.

На суде все заговорщики были осуждены на смерть и побиты камнями.

Заговор пажей бросил сильную тень на Каллисфена. До сих пор знаменитый историк был горячим защитником Александра. Об этом свидетельствуют сохранившиеся отрывки его произведения, в котором он описывал поход. Македонский царь изображен в них в чрезвычайно хвалебном тоне. Еще в деле Филоты и Пармениона Каллисфен занимал сторону Александра; он был в числе тех, которые утешали царя после убийства Клита. Но введение проски-несиеа толкнуло и Каллисфена в оппозицию. Возможно, что уже раньше он в глубине души не одобрял многое из того, что проводил Александр, а проскинесис сыграл только роль последнего толчка. Его отказ от земного поклона показал всем, что он перестал быть в числе тех, которые безоговорочно поддерживали новую политику царя.

Александр имел тем больше оснований быть недовольным, что, ;по словам Гефестиона, Каллисфен первоначально согласился на проскинесис, но в решительную минуту не сдержал своего обещания. С этого момента между царем и его придворным историографом наступило резкое охлаждение. Недовольство царя усилилось еще больше, когда ему стали рассказывать, что Каллисфен «ходит с гордым видом и хвастается, что он-де уничтожил тиранию, а мальчишки бегают за ним, считая его одного свободным человеком среди остальных тысяч». «Мальчишки» — это были пажи. Действительно, Каллисфен сразу стал пользоваться у них огромным 'авторитетом. Поэтому нет ничего удивительного, что, когда заговор был раскрыт, Каллисфена стали обвинять не только в соучастии, но и в (подстрекательстве. Однако никаких прямых улик против него не было. Ни один из заговорщиков не назвал его имени, хотя они выдали всех своих соучастников. Мнение самого Александра на этот счет колебалось. В письмах, отправленных сейчас же после раскрытия заговора, он пишет, что «пажи» под пыткой сознались в том, что они организовали все сами, без помощи кого-нибудь другого. Но позднее, в письме к Антипатру, он говорит: «Пажей побили камнями македоняне, Каллисфена же я сам накажу».

Повидимому, Каллисфен непосредственно в заговоре не участвовал и ничего не знал о нем. Но после того, как он отказался от земного поклона, «мальчишки», действительно, стали за ним «бегать», а он говорил о свободе, которую попирает новая тирания Александра. Если даже его речи и не содержали прямого призыва '(< убийству царя, они во всяком случае падали на благоприятную почву и ускорили формирование заговора. Таким образом, Кал-лисфен фактически стал идейным вдохновителем заговорщиков, 'чем и объясняется суровая расправа с ним Александра. Он был арестован и впоследствии, уже о Индии, умер в заключении от болезни.

Судьба Каллисфена ускорила расхождение между Александром и его великим учителем Аристотелем.