6. Тем временем пришло известие, что Октавий, правительКиликии, умер. Многие жаждали получить эту провинцию и заискивали перед Цетегомкак перед человеком, который более, чем кто‑либоиной, мог в этом помочь. Лукулла сама по себе Киликия не очень привлекала, ноон рассчитывал, что если она достанется ему, то рядом окажется Каппадокия, итогда уже никого другого воевать с Митридатом не пошлют. Поэтому он пустил вход все средства, лишь бы никому не уступить эту провинцию, и кончил тем, чтопод гнетом обстоятельств, изменив собственной природе, решился на делонедостойное и непохвальное, однако ж весьма полезноедля достижения его цели. Жила тогда в Риме некая Преция, которая была известнавсему городу своей красотой и наглостью. Вообще‑то она была ничем нелучше любой женщины, открыто торгующей собой, но у нее было умение использоватьтех, кто посещал ее и проводил с ней время, для своих замыслов, касавшихсягосударственных дел и имевших в виду выгоду ее друзей. Благодаря этому впридачу к прочим своим притягательным свойствам она приобрела славу деятельногоходатая за своих поклонников, и ее влияние необычайно возросло. Когда же ейудалось завлечь в свои сети и сделать своим любовником Цетега, который в этовремя был на вершине славы и прямо‑таки правил Римом, тут уже вся мощьгосударства оказалась в ее руках: в общественных делах ничто не двигалось безучастия Цетега, а у Цетега – без приказания Преции. Так вот ее‑то Лукуллуудалось привлечь на свою сторону подарками или заискиванием (впрочем, для этойнадменной и тщеславной женщины сама по себе возможность делить с Лукуллом егочестолюбивые замыслы казалась, вероятно, чрезвычайно заманчивой). Как бы то нибыло, Цетег сразу принялся всюду восхвалять Лукулла и сосватал ему Киликию. Ностоило Лукуллу добиться своего – и ему уже не было нужды в дальнейшемсодействии Преции или Цетега: все сограждане в полном единодушии поручили емуМитридатову войну, считая, что никто другой не способен лучше довести ее доконца: Помпей все еще бился с Серторием, Метелл был слишком стар, – а ведьтолько этих двоих и можно было считать достойными соперниками Лукулла в борьбеза звание полководца. Тем не менее и Котта, товарищЛукулла по должности, после долгих и настоятельных просьб в сенате был послан скораблями для охраны Пропонтиды и для обороны Вифинии.
7. И вот Лукулл во главе легиона, который он сам набрал вИталии, переправился в Малую Азию. Там он принял командование над остальнымисилами. Все войско было давно испорчено привычкой к роскоши и жаждой наживы, аособенно этим отличались так называемые фимбрианцы, которых совсем невозможнобыло держать в руках: сказывалась привычка к безначалию!