К этомунадо добавить постройки на побережье и в окрестностях Неаполя, где он насыпалискусственные холмы, окружал свои дома проведенными от моря каналами, в которыхразводили рыб, а также воздвигал строения посреди самого моря. Когда стоик Туберон увидел все это, он назвал Лукулла «Ксерксом втоге»[49].Подле Тускула у него были загородные жилища, с открытыми залами и портиками, сбашнями, откуда открывался широкий вид на окрестность; когда там побывалПомпей, он неодобрительно сказал Лукуллу, что тот наилучшим образом приспособилпоместье для летнего времени, но сделал его непригодным для жизни зимой.Лукулл со смехом возразил: «Что же, ты думаешь, что я глупее журавлей и аистови не знаю, что надо менять жилье с переменой времени года?» Как‑то одномупретору захотелось блеснуть играми, которые он давал народу, и он попросил уЛукулла пурпурных плащей, чтобы нарядить хор. Лукулл ответил, что посмотрит,сможет ли он дать, а на следующий день спросил, сколько нужно. Когда преторответил, что сотни хватит, ему было предложено взять вдвое больше. По этомуповоду поэт Флакк[50] заметил, что не может признать богатым такойдом, где заброшенные и забытые вещи не превышают своим числом те, которые лежатна виду.
40. Лукулл устраивал ежедневные пиры с тщеславной роскошьючеловека, которому внове его богатство. Не только застланные пурпурными тканямиложа, украшенные драгоценными камнями чаши, увеселительное пение и пляски, нотакже разнообразные яства и не в меру хитро приготовленные печенья вызывализависть у людей с низменными вкусами. Помпей, напротив, заслужил похвалы своимповедением во время болезни: когда врач предписал ему съесть дрозда, а слугизаявили, что летом дрозда не найдешь нигде, кроме как у Лукулла, который ихразводил, Помпей не позволил обращаться туда, сказав: «Неужели жизнь Помпеяможет зависеть от причуд роскоши Лукулла?» Катон был Лукуллу другом и свояком,но образ жизни Лукулла ему совсем не нравился, и когда в сенате один юнец завелдлинную речь, в которой назойливо распространялся о бережливости ивоздержности, Катон встал и сказал: «Да перестань! Ты богат, как Красс, живешь,как Лукулл, а говоришь, как Катон!» Некоторые утверждают, что эти словадействительно были сказаны, но не Катоном.
41. Как бы то ни было, Лукулл не только получал удовольствиеот такого образа жизни, но и гордился им, что ясно видно из его памятныхсловечек. Так, сообщают, что ему случилось много дней подряд угощать каких‑тогреков, приехавших в Рим, и эти люди, в которых и впрямь проснулось что‑тоэллинское, засовестившись, что из‑за них каждый день производятся такиерасходы, стали отказываться от приглашения. Но Лукулл с улыбкой сказал им: «Кое‑чтоиз этих расходов делается и ради вас, достойные греки, но большая часть – радиЛукулла».